Бенно Моисеевич – пианист и джентльмен

Представьте себе пианиста, который играет так точно, изящно и эффектно, что его можно сравнить с Джеймсом Бондом, при помощи лазера из часов вырезающим себе проход в логово очередного злодея.

Такой пианист существовал на самом деле. Его имя, несколько, возможно, не соответствующее образу «суперагента музыки», — Бенно Моисеевич, и этот человек стал легендой британских концертных залов в начале-середине XX века.

Жизненный путь «неизвестного» пианиста

Начало XX века стало для России судьбоносным, страшным, тяжелым, торжественным. В равной степени таким же оно стало и для российской классической музыки. Много хорошего и много печального произошло за первые два десятка лет двадцатого века в российской музыке.

Совсем недавно отгремел, а теперь уже стал легендой Чайковский. Вошел в силу и загремел, волнуя тысячи душ в концертных залах Рахманинов. Подходил к концу жизненный путь Александра Николаевича Скрябина, успевшего застать два начальных года первой Великой войны.

На небосклоне ярко засияла звезда Прокофьева, а рядом с ней – его искусного интерпретатора Святослава Рихтера.

Не остался без верного спутника жизни любого композитора – надежного интерпретатора и Сергей Рахманинов: в 1890 году пришел в наш мир выдающийся пианист Бенно Моисеевич.

Этот будущий виртуоз появился на свет на двадцать лет позже «своего композитора» и пережил Рахманинова тоже на двадцать лет, успев прославить мастера в сотнях успешных выступлений, поразивших весь мир.

Бенно Моисеевич родился в Одессе в 1890 году, его родителями были Эстер Миропольская и Давид Леон М. С ранних лет юный виртуоз демонстрировал впечатляющее музыкальное дарование, ноты, гаммы, этюды давались ему легко и изящно. Наверное, Бенно Моисеевич, учившийся в Одесской консерватории, мог бы сильно удивить Святослава Рихтера, чей отец стал в этой консерватории преподавателем буквально несколькими годами позже, удивить тем фактом, что при «классическом» подходе к обучению все равно могут получаться отличные пианисты.

Как известно, Рихтер терпеть не мог гаммы, этюды и любые «стандартные» музыкальные упражнения.

С отличием завершив свое образование в Одессе, Бенно перебирается в Вену, где с 1904 по 1908 год обучается у величайшего педагога, композитора и музыканта – Теодора Лешетицкого, подарившего миру львиную долю выдающихся исполнителей классической музыки XX века.

Первый сольный концерт Бенно Моисеевич дает в Лондоне в 1909 году. Он столь поражает публику туманного Альбиона, что вскоре становится любимейшим гостем концертных площадок этой страны, перебираясь туда на постоянное жительство. Понять, сколь сильно британцы полюбили Моисеевича, можно хотя бы по тому, что в 1937 году пианисту было предоставлено гражданство морской империи, дело в те времена для иностранца весьма редкое.

Большую часть оставшейся жизни Моисеевич жил в Великобритании, в основном в Лондоне, однако, как и многие знаменитые, а значит, востребованные пианисты, он часто путешествовал. Виртуоза с восторгом встречали в Европе, в Северной и Южной Америке, даже в Африке – везде, где любили классическую музыку, исполняемую свежо и оригинально.

За свою долгую жизнь Бенно Моисеевич успел издать немало пластинок со студийными записями и записями концертов, завоевать несколько престижных конкурсных наград, поучаствовать в создании нескольких радиопередач, издать некоторое количество научных работ о природе и истории музыки.

Бенно отлично справлялся с интерпретацией классики Бетховена, Мусоргского, Шопена, Грига, Равеля, Сен-Санса, Чайковского. Играл он и современных ему британских пианистов: Фридерика Делиуса и Чарльза Вильерса Стэнфорда. Но более всего, конечно, Бенно Моисеевич прославился как музыкант, исполнявший Рахманинова лучше, чем сам Рахманинов.

Пианист и композитор

Знакомство Бенно Моисеевича и Сергея Рахманинова произошло в США, когда пианист впервые приехал туда в 1919 году. После концерта в Карнегихолле к Бенно подошел уже тогда легендарный Рахманинов и выразил свое восхищение игрой виртуоза.

В ответ Моисеевич заметил, что искренне восхищается творчеством Рахманинова, отдельно выделив одну из прелюдий как «свою любимую».

«Вы не поверите, – ответил композитор, – эта прелюдия и моя любимая тоже».

Так началась дружба, продлившаяся долгие годы.

В общении Рахманинова и Моисеевича было немало любопытных моментов, о которых пианист с радостью рассказывал в многочисленных радиопередачах, куда его нередко приглашали. «Был случай, – говорил Моисеевич в одном из выступлений, – когда я играл камерный концерт, исполняя Рахманинова». На этом концерте присутствовал и сам композитор.

По завершении выступления Рахманинов подошел к интерпретатору и сказал: «Разрешите вас поблагодарить». «Нет, это вам спасибо», – начал отвечать Бенно. «И все же, я хочу сказать вам спасибо, – продолжил Рахманинов, — вы уморили в этом зале всех, кроме меня, за это я признателен». «О, что вы, – отвечал пианист, – на следующей неделе я исполняю Шопена, приходите – я и вас уморю».

В последний раз Бенно Моисеевич видел Рахманинова перед началом войны, в 39-м году, а через несколько лет – в 43-м знаменитый композитор скончался. Бенно пережил «своего» композитора на двадцать лет, самозабвенно исполняя гениальные работы Рахманинова в память о великом человеке и друге.

Манера исполнения настоящего джентльмена

Если узнать немного о Бенно Моисеевиче, становится ясно, почему его так полюбили чопорные жители Британской империи, извечно надменно относившиеся к иностранцам. Еврей русского происхождения, Бенно каким-то непостижимым манером хранил в душе образ истинного джентльмена.

Пианист всегда был одет с иголочки, он непрестанно ухаживал за прической, «рабочим инструментом» – руками, играл только на лучших роялях, речь его, будь то выступление на радио или дружеская беседа, была степенной, размеренной и обстоятельной.

Когда Бенно Моисеевич выходил на сцену и садился за рояль, чистоте его джентльменского амплуа мог бы поразиться даже «истинный британец» Джеймс Бонд, и даже от прародителя всех «денди» – Джорджа Браммеля – Бенно наверняка получил бы одобрительный кивок.

Однако в своем деле, в исполнении классической музыки, Бенно оставлял далеко позади и непревзойденной стиль Браммеля, и сверхсекретные ужимки Бонда. В игре Моисеевич неповторимым образом сочетал стиль и изящество с силой и напором, его игра была мощной, рельефной, преисполненной технического совершенства.

Одесская консерватория и затем Вена сделали свое дело: в Британии в тот момент вряд ли возможно было услышать другого такого виртуозного пианиста (правда, Рихтера не выпускали из Союза до ранних 60-х).

Бенно Моисеевич играл как истинный гений, знаток своего дела и великолепный профессионал. Даже сейчас, по прошествии десятков лет, интерпретация Бенно произведений Рахманинова не потеряла ни доли актуальности, стиля или изящества, и, конечно, многое потеряет тот, кто ее никогда не услышит.

Джентльмен и пианист ушел из жизни в Лондоне в 1963 году, он оставил после себя неповторимый стиль музыкальной интерпретации, сотни успешных записей выступлений и образ истинного британского пианиста, с которым до сих пор мало кто смог поспорить.